...Где-то беспамятство и канонада,
но посреди городской толчеи
в эти часы мирового разлада
Бах воздвигает ступени свои.
1 января 2001 г.
Александр Ревич
Лена, робко рискну не разрушить словом твою уникальную ассоциацию,
для меня совершенную.
Коллаж от линий цветов детализированных, тоненько прорисованных)
соскальзывает в насыщенно-мелодическое движение!
Величие и энергию!
Все варианты рисунка цветов "Утреннего света")
при неизменной гармонии!
просто воплощение извивов мелодии Баха...
звука в конструкцию...
в мечтания...
в бесконечность...
...Живая россыпь краткаго мгновенья,
Певучим звоном нам вещает Вечность,
И капля я, но путь всех капель - в Море.
А у меня не прекращающаяся попытка осмыслить Золотое сердце Валерии Борисовны.
Шаль повышенной изысканности, что не выходит у меня из головы.
К золотистому 16-му колориту как-то мгновенно попросились строки Осипа Эмильевича Мандельштама о том, как
Золотистого меда струя из бутылки текла…
И хоть раньше у меня с этим стихотворением уже прочно связался 20-й Печатный пряник, подумала, что к этой шали эти строки тоже подойдут.
И к первому "морскому" колориту тоже заодно)))
Ведь, как сказал тот же автор: ...и море, и Гомер — всё движется любовью...
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
— Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
1917 г.
А из музык захотелось к этому всему какую-нибудь Фолию.
Вот эта показалась и тягуче-медовой и морской одновременно
...Наш танец, наш танец, когда ж ты устанешь, и будет безмолвие вновь?
Несказанность слов, неизношенность чувства, теченье мгновений без скрипа
минут,..
Константин Бальмонт
