Любимые стихи

[Окс4]

Лена, коллажа вашего дух возобновления,
нежности и уязвимости мне по душе! благодарю!
Я с ответным настроением


* * *

Я не знаю этой жизни — ах, она сложней
Утром синих, на закате голубых теней.
1921
Николай Гумилев

[Елена А]

Как раз в обед сегодня говорила - Мир, какой ты сложный. Как хочется тебя понять. Но, увы…

И самарские ( может, голландские ) тюльпаны - для вас!

[Окс4]

* * *

Ты представить себе не можешь,
Как хороша весна у моря.
Что это на простую весну не похоже,
Согласится каждый, не споря.
Начинается так: низко над садом
Ты видишь туман розовый и серый;
Тут надо молчать, чтоб ни словом, ни взглядом
Не спугнуть весны, пугливой, как серна.
Ты раскладываешь пасьянс, путая масти,
Шьешь, восторгаешься новым поэтом
И все время испытываешь легкое счастье.
Не нужно только говорить об этом.
Ты ложишься спать, а утром рано...
Боже ты мой, как надулись и вспухли
Красные почки старых каштанов.
А на яблоне — светлое облако, пух ли?
И высокое море синей стеною
Обвело весь город, от солнца алый.
Тогда приходит тот, кто зимою
Не глядел на тебя, а если глядел, то мало.
Теперь же, когда и море и сушу
Весна поймала в нежные сети,
Он отдает тебе свою душу.
И что тут сказать? И как тут ответить?
1916
Вера Инбер

[Окс4]

* * *

В мае сомненья тихи…
Знаю — и это стихи,
Чувствую – это весна,
Верю – простятся грехи
Тем, кому жалость нужна…

Дождь светло-серый опять…

Трудно бывает сказать,
Стоит ли так говорить?
Знаю, что важно понять,
Думаю – нужно любить…

Страшно сказать: навсегда…

Где-то проходят года,
Чей-то кончается век,
Тают светло, без следа,
Музыка, дождь, человек…
1930-1934
Лидия Червинская

[amura217]

Девочка прячет
Под маской простушки
Чистую душу от хищных людей.
Девочка плачет
Ночами в подушку
От неприятия общих идей
Сны её тают,
Как дым над рекою,
И опускаются илом на дно...
Девочка знает
Чего-то такое,
Что окружающим знать не дано...
В доме темно,
Одиноко и пусто.
Кажется, будто повымерли все...
Через окно
Улыбается грустно
Ангел-хранитель, на ветку присев.
Дождик стеною.
Прозрачною пылью,
Капельки по подоконнику бьют.
А за спиною -
Намокшие крылья
Тянут к земле и взлететь не дают...
Андрей Шигин

[Окс4]

еще чуть - чуть полета...

* * *

Я видел сон: в пустом огромном зале
Ряд у стены вздымавшихся зеркал,
Как цепь светил, торжественно сверкал.
Я был один. Шум города всё дале –

И гул толпы, и грохот – ускользал.
А зеркала мой образ отражали –
Я в них читал волшебные скрижали,
И новой жизнью был мне чудный зал:

Так это – я? Неведомый и странный,
Гляжусь, как в мир – огромный, многогранный…
Как на себя я дивно непохож!

Так это – я? И тут, с собою рядом
Я? Я гляжу – чужим и близким взглядом?..
Как холодна мне здешней жизни дрожь!
1908
Юрий Верховский

[Окс4]

разное...



Вадим Шефнер

ЗАБЫВАЮТ

Забывают, забывают —
Будто сваи забивают,
Чтобы строить новый дом.
О великом и о малом,
О любви, что миновала,
О тебе, о добром малом,
Забывают день за днем.

Забывают неумело
Скрип уключин ночью белой,
Вместе встреченный рассвет.
За делами, за вещами
Забывают, не прощая,
Все обиды прошлых лет.

Забывают торопливо,
Будто прыгают с обрыва
Иль накладывают жгут…
Забывают, забывают —
Будто клады зарывают,
Забывают —
как сгорают,
Забывают —
будто жгут.

Забывают кротко, нежно,
Обстоятельно, прилежно,
Без надсады и тоски.
Год за годом забывают —
Тихо-тихо обрывают
У ромашки лепестки.

Не печалься, друг сердечный:
Цепь забвенья — бесконечна,
Ты не первое звено.
Ты ведь тоже забываешь,
Забываешь, забываешь —
Будто якорь опускаешь
На таинственное дно.
1974

Вячеслав Иванов

FIO, ERGO NON SUM

Жизнь — истома и метанье,
Жизнь — витанье
Тени бедной
Над плитой забытых рун;
В глубине ночных лагун
Отблеск бледный,
Трепетанье
Бликов белых,
Струйных лун;
Жизнь — полночное роптанье,
Жизнь — шептанье
Онемелых, чутких струн...

Погребенного восстанье
Кто содеет
Ясным зовом?
Кто владеет
Властным словом?
Где я? Где я?
По себе я
Возалкал!

Я — на дне своих зеркал.
Я — пред ликом чародея
Ряд встающих двойников,
Бег предлунных облаков.
1904

Лев Кобылинский

ПЕСНЯ КУКОЛ
Из «Сказки о фарфоровом царстве»

Как китайские тени, игриво,
прихотливо скользят облака;
их капризы бесцельно красивы,
их игра и легка и тонка.
Это царство огня и фарфора,
ярких флагов, горбатых мостов,
механически стройного хора
восковых и бумажных цветов.
Здесь в блестящих бубенчиках шарик
будит мертвую ясность стекла,
и луна, как китайский фонарик,
вновь мерцает мертва и кругла.
То горит бледно-розовым светом,
то померкнет, и траурно-хмур
к ней приникнет ночным силуэтом
из вечерних тенет абажур.
Здесь никто не уронит слезинок,
здесь улыбка не смеет мелькнуть,
и, как в мертвенной пляске снежинок,
здесь не может никто отдохнуть.
Здесь с живыми сплетаются тени,
пробуждая фарфоровый свод,
это — праздник живых привидений
и воскресших теней хоровод.
Дай нам руку скорей, на мгновенье
оборвется дрожащая нить,
из фарфоровой чаши забвенья
станешь с нами без удержу пить.
Будет танец твой странно-беззвучен,
все забудешь — и смех и печаль,
и с гирляндой теней неразлучен,
унесешься в стеклянную даль.
Ты достигнешь волшебного зала,
где единый узор сочетал
с мертвым блеском земного кристалла
неземных сновидений кристалл.
Там увидишь, сквозь бледные веки
Фею кукол, Принцессу принцесс,
чтоб с ее поцелуем навеки
мир живых потускнел и исчез!..
1914


Вадим Шефнер

ДРЕВНЯЯ КРЕПОСТЬ

А. Гитовичу

Вдали звенят бубенчики коров,
Поет пастух, а здесь безлюдно, дико.
Густая зелень затянула ров,
И на валу алеет земляника.

Потрескавшийся камень темно-бур,
Изъела ржа чугунные засовы.
И, вылетев из черных амбразур,
По вечерам тревожно кычут совы.

Пусть крепость неприступною была,
Но время двинулось само на приступ,
И мост подгнил, и бастиона выступ
Мечтательная зелень оплела.

Где ядра тратил понапрасну враг.
Где воины не ведали измены.
Теперь полынь и огнецветный мак
Без боя взяли рухнувшие стены.

Ты скажешь: вот — вонзались башни ввысь,
Чернели рвы, — а что осталось ныне?
Не у камней бессмертию учись,
А у цветов и у стеблей полыни.
1939

[ANNI]

ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ

ПО МЕЖЕ

Как ясно, как ласково небо!
Как радостно реют стрижи
Вкруг церкви Бориса и Глеба!

По горбику тесной межи
Иду и дышу ароматом
И мяты, и зреющей ржи.

За полем усатым, не сжатым,
Косами стучат косари.
День медлит пред ярким
Закатом...

Душа насладись и умри!
Все это так странно знакомо,
Как сон, что ласкал до зари.

Итак, я вернулся, я — дома?
Так здравствуй, июльская тишь,
И ты, полевая истома,

Убогость соломенных крыш
И полосы жёлтого хлеба!
Со свистом проносится стриж

Вкруг церкви Бориса и Глеба.

Июль 1910, Белкино

***

БУРЯ И ЗАТИШЬЕ

Плывем пустынной Ладогой,
Под яркой аркой — радугой;
Дождь минул; полоса
Прозрачных тучек стелется;
Закат огнистый целится
Лучами нам в глаза.
Давно ль волной трехъярусной
Кидало челн беспарусный
И с шаткой кручи нас
Влекло во глубь отверстую?
— Вновь Эос розоперстую
Я вижу в тихий час.
Но меркнет семицветие...
Умрет закат... Раздетее
Очам предстанет синь...
Потом налягут сумраки...
— Заслышав дальний шум реки,
К Неве свой парус двинь!
1917

***

ИЮЛЬСКАЯ НОЧЬ
абецедарий

Алый бархат вечереет,
Горделиво дремлют ели,
Жаждет зелень, и июль
Колыбельной лаской млеет...
Нежно отзвуки пропели...
Разостлался синий тюль.

Улетели феи — холить
Царство чары шаловливой,
Щебет едких эпиграмм.
Начинает сны неволить,
Миро льет нетерпеливый
Юга ясный фимиам.
1918

[Окс4]

Анна! прошу разделить со мной мгновение июля)))

Павел Антокольский
ПОЛЕТ СВЕТЛЯКОВ

Сон Летней Ночи! Факелов пыланье
В листве ночного парка. Словно там
Шекспир за нежной и строптивой ланыо
Со сворой гончих рыщет по пятам.

Трубят рога метафор! Это снова,
Вся в изумруде стрекозиных крыл,
Титания влюбляется в Основу,
Едва Шекспир о нем заговорил.

Вот, вот она — запенилась в стакане!
Вот, вот она — в полете светляков,
В полете брачном! Вот ее мельканье!
Весь звездный танец, может быть таков...

Но разве не мохнаты ели в чащах,
Полнеба не луною залито
И флейт ночных, заливисто звучащих
По всей земле, не слушает никто?

Ни флейт, ни нежных скрипок, ни гобоя?.
Сон Летней Ночи! Для чего же ты
Вторгаешься под гулкий марш прибоя
В теснину человеческой мечты?

Еще тебя сырым дождем прохватит
И скрючит в три погибели заря.
Еще тебе и денег не заплатят
И скажут, что привиделся ты зря.

Уйдет Шекспир с открытой летней сцены
Потом, когда шаги его замрут,
В траве погаснет маленький, бесценный
И никому не нужный изумруд.

[Окс4]

СЕАНС «ДЖОКОНДЫ»

Леонардо да Винчи

«Тебе восторг далекий хор
Поет сквозь заросли преданья,
И крепкий воздух снежных гор –
Твое посмертное молчанье».

Зеленоватые струйки на побегушках
У жажды неги сквозной –
Фонтаны. Музыка искр и брызг.
Леонардо, внедренный в окно.
Вот вошла. Полуоткрытые двери.
Улица, как кометный хвост.
Моря волненье.
На середину выдвинутый холст.
Лунный обморок. Корней недомолвки.
Человеку великий соблазн –
Матовое лицо Моны Лизы
С двойственным выражением глаз.
Борясь с хищными свистами,
Палимый едким огнем,
Линии чистые
Намечает он.
В ее улыбке –
Дрема и топи.
Полуотказ жить на Земле.
Дерзновенье
Луной над любовью
Полнеет.
1924
Ольга Мочалова

[ANNI]

Анна! прошу разделить со мной мгновение июля)))

Оксана И Шекспира пригласим

[Окс4]

Анна!

[Окс4]

Мой путь вечерний засверкал,
И томный сумрак исчезает.

Вечер


...В душе моей покорность — и свобода...

Зинаида Гиппиус

* * *

В комнате моей живет красивая
Медленная черная змея;
Как и я, такая же ленивая
И холодная, как я.

Вечером слагаю сказки чудные
На ковре у красного огня,
А она глазами изумрудными
Равнодушно смотрит на меня.

Ночью слышат стонущие жалобы
Мертвые, немые образа…
Я иного, верно, пожелала бы,
Если б не змеиные глаза.

Только утром снова я, покорная,
Таю, словно тонкая свеча…
И тогда сползает лента черная
С низко обнаженного плеча.
1910
Анна Ахматова

[Окс4]

ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый —
И я тоже. Умру с тобой!»

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
1911
Анна Ахматова


МОЛИТВА

По мере горенья
Да молится каждый
Словами смиренья
Иль ропотом жажды,

Зане, выгорая,
Горим мы недаром
И, мир покидая
Таинственным паром,

Как дым фимиама,
Всё дальше от взоров
Восходим до хоров
Огромного храма.

По мере страданья
Да молится каждый -
Тоскою желанья
Иль ропотом жажды!
1843
Аполлон Григорьев

[redkat]

Оксаночка!
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Вот такие мы, женщины! Сложносочиненные!