Любимые стихи

[Розмари]

Константин Бальмонт

КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Я всегда убаюкан колыбельною песней,
Перед тем как в ночи утонуть,
Где, чем дальше от яви, тем странней и чудесней
Открывается сказочный путь.
В дни как был я ребенком, это голос был няни,
Уводивший меня в темноту,
Где цветы собирал я для певучих сказаний,
Их и ныне в венок я сплету.
В дни как юношей был я, мне родные деревья
Напевали шуршаньем вершин,
И во сне уходил я в неземные кочевья,
Где любимый я был властелин.
А поздней и позднее все грозней преступленья
Завивали свой узел кругом.
Но слагала надежда колыбельное пенье
И журчала во мне родником.
И не знаю, как это совершилось так скоро,
Что десятки я лет обогнул.
Но всегда пред дремотой слышу пение хора,
Голосов предвещающих гул.
А теперь, как родная так далеко Светлана,
И на чуждом живу берегу,
Я всегда засыпаю под напев Океана,
Но в ночи – на родном я лугу.
Я иду по безмерным распростертым просторам,
И, как ветер вокруг корабля,
Возвещают мне реки, приближаясь к озерам,
Что бессмертна Родная Земля.
А безмерная близко расплескалась громада,
И всезвездный поет небосвод,
Что ниспосланный путь мой весь измерить мне надо
И Светлана меня позовет.

[Розмари]

Николай Гумилев
Маэстро


В красном фраке с галунами,
Надушенный, встал маэстро.
Он рассыпал перед нами
Звуки легкие оркестра.

Звуки мчались и кричали,
Как виденья, как гиганты,
И метались в гулкой зале,
И роняли бриллианты.

К золотым сбегали рыбкам,
Что плескались там, в бассейне,
И по девичьим улыбкам
Плыли тише и лилейней.

Созидали башни храмам
Голубеющего рая
И ласкали плечи дамам,
Улыбаясь и играя.

А потом с веселой дрожью,
Закружившись вкруг оркестра,
Тихо падали к подножью
Надушенного маэстро.
1920 г.

[Розмари]

Константин Бальмонт
ТОЛЬКО

Ни радости цветистого Каира,
Где по ночам напевен муэззин, –
Ни Ява, где живет среди руин,
В Боро-Будур, Светильник Белый мира, –

Ни Бенарес, где грозового пира
Желает Индра, мча огнистый клин
Средь тучевых лазоревых долин, –
Ни все места, где пела счастью лира, –

Ни Рим, где слава дней еще жива, –
Ни имена, чей самый звук услада,
Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, –

Мне не поют заветные слова, –
И мне в Париже ничего не надо,
Одно лишь слово нужно мне: Москва.
1922 г.

[Розмари]

Николай Гумилев
Заводи
Солнце скрылось на западе
За полями обетованными,
И стали тихие заводи
Синими и благоуханными.

Сонно дрогнул камыш,
Пролетела летучая мышь,
Рыба плеснулась в омуте…
… И направились к дому те,
У кого есть дом
С голубыми ставнями,
С креслами давними
И круглым чайным столом.

Я один остался на воздухе
Смотреть на сонную заводь,
Где днем так отрадно плавать,
А вечером плакать,
Потому что я люблю Тебя, Господи.

1908 г.

[Окс4]

Иосиф Бродский
Я входил вместо дикого зверя в клетку
1980 г.

Я входил вместо дикого зверя в клетку.
выжигал свой срок и кликуху гвоздём в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира ,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будете лишь благодарность.

[Окс4]

Иосиф Бродский
Что ветру говорят кусты

Что ветру говорят кусты,
листом бедны?
Их речи, видимо просты,
но нам темны.
Перекрывая лязг ведра,
скрипящий стул-
'Сегодня ты сильней. Вчера
ты меньше дул '.
А ветер им-'Грядет зима!'
'О, не губи '.
А может быть-'Схожу с ума!'
'Люби!Люби!'
И в сумерках колотит дрожь
мой мезонин...Их диалог не разберешь,
пока один.

[Розмари]

Артюр Рембо

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду — все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.

Перевод Михаила Кудинова (1982)

[Окс4]

Льюис Кэролл
Перевод Д.Г.Орловской

Июльский полдень золотой
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло.

Безжалостные! В жаркий день,
В такой сонливый час,
Когда бы только подремать,
Не размыкая глаз ,
Вы требуете, чтобы я
Придумывал рассказ.

И Первая велит начать
Его без промедленья,
Вторая просит:" Поглупей
Пусть будут приключенья".
А Третья прерывает нас
Сто раз в одно мгновенье.

Но вот настала тишина,
И, будто бы во сне,
Неслышно девочка идет
По сказочной стране
И видит множество чудес
В подземной глубине.

Но ключ фантазии иссяк-
Не бьет его струя.
- Конец я после расскажу,
Даю вам слово я!
- Настало после!- мне кричит
Компания моя.

И тянется неспешно нить
Моей волшебной сказки,
К закату дело, наконец,
Доходит до развязки.
Идем домой. Вечерний луч
Смягчил дневные краски.

Алиса, сказку детских дней
Храни до седины
В том тайнике, где ты хранишь
Младенческие сны,
Как странник бережет цветок
Далекой стороны.

[Окс4]

Иосиф Бродский
Стихи о принятии мира
1958 г.

Все это было, было.
Все это нас палило.
Все это лило, било,
вздергивало и мотало,
и отнимало силы,
и волокло в могилу,
и втаскивало на пьедесталы,
а потом низвергало,
а потом забывало,
на поиски разных истин,
чтобы начисто заблудиться
в жидких кустах амбиций,
в дикой грязи простраций,
асоциаций концепций
и- среди просто эмоций.

Но мы научились драться
и научились греться
у спрятавшегося солнца
и до земли добраться
без лоцманов, без лоций,
но- главное- не повторяться.
Нам нравится постоянство.
Нам нравятся складки жира
на шее у нашей мамы,
а также наша квартира,
которая маловата
для обитателей храма.

Нам нравится распускаться.
Нам нравится колоситься.
Нам нравится шорох ситца
и грохот протуберанца,
и, в общем, планета наша,
похожа на новобранца ,
потеющего на марше.

[Галlина]

Розмари,
Окс4,
девочки, просто кайф!!!

[Окс4]

ГалIина,

[Розмари]

ГалИна!

Максимилиан Волошин

Спустилась ночь. Погасли краски…
Спустилась ночь. Погасли краски.
Сияет мысль. В душе светло.
С какою силой ожило
Всё обаянье детской ласки,
Поблекший мир далеких дней,
Когда в зеленой мгле аллей
Блуждали сны, толпились сказки,
И время тихо, тихо шло,
Дни развивались и свивались,
И всё, чего мы ни касались,
Благоухало и цвело.
И тусклый мир, где нас держали,
И стены пасмурной тюрьмы
Одною силой жизни мы
Перед собою раздвигали.

<Май 1902>

[Розмари]

Максимилиан Волошин

Обманите меня… но совсем, навсегда…
Чтоб не думать, зачем, чтоб не помнить, когда..
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти, в темноте, наобум…
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке…
А очнувшись, увидеть лишь ночь да туман..
Обманите и сами поверьте в обман.

1911 г.

[Розмари]

Иосиф Бродский
Назидание
IV
В горах продвигайся медленно; нужно ползти — ползи.
Величественные издалека, бессмысленные вблизи,
горы есть форма поверхности, поставленной на попа,
и кажущаяся горизонтальной вьющаяся тропа
в сущности вертикальна. Лежа в горах — стоишь,
стоя — лежишь, доказывая, что, лишь
падая, ты независим. Так побеждают страх,
головокруженье над пропастью либо восторг в горах.
1987 г.

[Розмари]

Иосиф Бродский
Назидание
VII
Никто никогда ничего не знает наверняка.
Глядя в широкую, плотную спину проводника,
думай, что смотришь в будущее, и держись
от него по возможности на расстояньи. Жизнь
в сущности есть расстояние — между сегодня и
завтра, иначе — будущим. И убыстрять свои
шаги стоит, только ежели кто гонится по тропе
сзади: убийца, грабители, прошлое и т. п.
1987 г.