Любимые стихи
Re: Любимые стихи
Томас Мур (Thomas Moore)
Вечерний звон
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда весёлых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унывный надо мной
В долине ветер разнесёт;
Другой певец по ней пройдёт,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!
Перевод И. И. Козлова
Вечерний звон
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда весёлых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унывный надо мной
В долине ветер разнесёт;
Другой певец по ней пройдёт,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!
Перевод И. И. Козлова
Re: Любимые стихи
Уильям Вордсворт
Строки, написанные раннею весной
В прозрачной роще, в день весенний
Я слушал многозвучный шум.
И радость светлых размышлений
Сменялась грустью мрачных дум.
Все, что природа сотворила,
Жило в ладу с моей душой.
Но что, - подумал я уныло, -
Что сделал человек с собой?
Средь примул, полных ликованья,
Барвинок нежный вил венок.
От своего благоуханья
Блаженствовал любой цветок.
И, наблюдая птиц круженье, -
Хоть и не мог их мыслей знать, -
Я верил: каждое движенье
Для них - восторг и благодать.
И ветки ветра дуновенье
Ловили веером своим.
Я не испытывал сомненья,
Что это было в радость им.
И коль уверенность моя -
Не наваждение пустое,
Так что, - с тоскою думал я, -
Что сделал человек с собою?
Строки, написанные раннею весной
В прозрачной роще, в день весенний
Я слушал многозвучный шум.
И радость светлых размышлений
Сменялась грустью мрачных дум.
Все, что природа сотворила,
Жило в ладу с моей душой.
Но что, - подумал я уныло, -
Что сделал человек с собой?
Средь примул, полных ликованья,
Барвинок нежный вил венок.
От своего благоуханья
Блаженствовал любой цветок.
И, наблюдая птиц круженье, -
Хоть и не мог их мыслей знать, -
Я верил: каждое движенье
Для них - восторг и благодать.
И ветки ветра дуновенье
Ловили веером своим.
Я не испытывал сомненья,
Что это было в радость им.
И коль уверенность моя -
Не наваждение пустое,
Так что, - с тоскою думал я, -
Что сделал человек с собою?
Re: Любимые стихи
Юрий ЛевитанскийУильям Вордсворт
Строки, написанные раннею весной
В прозрачной роще, в день весенний
Я слушал многозвучный шум.
И радость светлых размышлений
Сменялась грустью мрачных дум...
Живешь, не чувствуя вериг...
Живешь, не чувствуя вериг,
живешь — бежишь туда-сюда.
— Ну как, старик? — Да так, старик!
Живешь — и горе не беда. —
Но вечером,
но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай,
и что-то шепчет коридор,
как ростовщик и кредитор,
и въедливый ходатай...
Живешь, не чувствуя вериг,
и все на свете трын-трава.
— Ну как, старик? — Да так, старик!
Давай, старик, качай права! —
Но вечером,
но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай...
Итак — не чувствуя вериг,
среди измен, среди интриг,
среди святых, среди расстриг,
живешь — как сдерживаешь крик.
Но вечером,
но в тишине...
Кинематограф, 1970
Юрий Левитанский
Сон о дороге
И еще такой я видел сон.
Люди,
их несметное количество,
все, кто жил на свете до меня,
двести поколений человечества,
в отблесках закатного огня
по дороге
шли
мимо меня.
Люди эти, малы и велики,
выходя из тьмы своих веков,
на себе несли своих богов
темные таинственные лики,
свои стяги
и свои вериги,
груз венков своих,
своих оков,
книги своих пастырей
и книги
вольнодумцев и еретиков,
древние орудия познанья,
множество орудий для дознанья
и для целей всяческих других,
чаши для куренья фимиама —
словом, все,
с чем шла когда-то драма
их страстей
и верований их.
Как ее разрозненные звенья,
времена смешав и поколенья,
шли передо мною Брут и Цезарь
и Марат с Шарлоттою Корде,
армии афинян и троянцев,
якобинцев
и преторианцев,
Азия бок о бок и Европа,
вперемежку Рим и Карфаген.
И почтенный киник из Синопа,
седовласый старец Диоген,
выступив на миг из полумрака,
поднял свой фонарик над собою
и сказал мне строго:
— Для чего! —
И подобно греческому хору,
тысячи людей одновременно
выдохнули разом:
— Для чего! —
Кто-то рявкнул басом:
— Ты ответишь! —
И шепнули рядом:
— Ты все скажешь!
Ты нам головой своей ответишь,
если ты не скажешь —
для чего!.. —
Я хотел ответить,
я пытался,
я кричал,
но звук терялся где-то —
как всегда во сне бывает это,
вымолвить не мог я ничего.
А меж тем
поток уже кончался,
край его вдали обозначался,
и, венчая шествие, качался
одинокий факел позади.
И тогда
над темною дорогой,
где шаги едва уже звучали,
преисполнен гнева и печали,
трубный глас раздался:
— Проходи!!! —
И тогда пошел я вслед за ними,
как в конце военного парада
с площади уходят музыканты,
завершая шествие его.
А потом дорога опустела,
лишь трава
тревожно шелестела,
и звезда полночная блестела,
грустно вопрошая:
— Для чего?
Кинематограф, 1970
Re: Любимые стихи
Признание
Моя любовь – не прихоть, нет, совсем,
Не платоническая нежная причуда;
И непохожа на воздушный крем
С бисквитами: она – мясное блюдо!
Не слабосильно-бледная мечта,
Как облако на старенькой гравюре.
Нет! В ней рыданья, смех. Она крута,
Бьет молотом, когда в ней буря.
Она горит: огонь и дик, и рьян.
Взаправду страсть, а не для вида!
И непохожа на любовь мещан —
Домашний садик инвалида.
Моя любовь – не книжный бред поэм,
С истолкованьем: что она такое,
Откуда, почему, зачем…
Любовь, и всё! Не что-нибудь другое.
Она проста: любовь живых людей.
Посумасшествуем; ну, пострадаем…
И где уж там – любителям затей,
Ужимок ласковых… Куда им!
Моя любовь – с румянцем! Так прибой,
В лучах, стремится к влажным дюнам…
Моя любовь – полдневный солнца зной.
И где уж их мечтаньям лунным!
Жан Ришпен
Перевод И. Тхоржевского
Моя любовь – не прихоть, нет, совсем,
Не платоническая нежная причуда;
И непохожа на воздушный крем
С бисквитами: она – мясное блюдо!
Не слабосильно-бледная мечта,
Как облако на старенькой гравюре.
Нет! В ней рыданья, смех. Она крута,
Бьет молотом, когда в ней буря.
Она горит: огонь и дик, и рьян.
Взаправду страсть, а не для вида!
И непохожа на любовь мещан —
Домашний садик инвалида.
Моя любовь – не книжный бред поэм,
С истолкованьем: что она такое,
Откуда, почему, зачем…
Любовь, и всё! Не что-нибудь другое.
Она проста: любовь живых людей.
Посумасшествуем; ну, пострадаем…
И где уж там – любителям затей,
Ужимок ласковых… Куда им!
Моя любовь – с румянцем! Так прибой,
В лучах, стремится к влажным дюнам…
Моя любовь – полдневный солнца зной.
И где уж их мечтаньям лунным!
Жан Ришпен
Перевод И. Тхоржевского
Re: Любимые стихи
Любовь еще не все…
Любовь еще не все: не хлеб и не вода,
Не крыша в ливень, не нагим — одежды;
Не ствол, плывущий к тонущим, когда
Уже иссякли силы и надежды.
Не заменяет воздуха любовь,
Когда дыханья в легких не хватает,
Не сращивает кость, не очищает кровь,
И без любви никто не умирает.
Я допускаю, грянет час такой,
Когда, устав от нестерпимой боли,
За облегченье, отдых и покой
Твою любовь отдам я поневоле
Иль память тех ночей сменяю на еду.
Возможно. Но едва ль на это я пойду.
Эдна Сент-Винсент Миллей
Перевод Маргариты Алигер
Любовь еще не все: не хлеб и не вода,
Не крыша в ливень, не нагим — одежды;
Не ствол, плывущий к тонущим, когда
Уже иссякли силы и надежды.
Не заменяет воздуха любовь,
Когда дыханья в легких не хватает,
Не сращивает кость, не очищает кровь,
И без любви никто не умирает.
Я допускаю, грянет час такой,
Когда, устав от нестерпимой боли,
За облегченье, отдых и покой
Твою любовь отдам я поневоле
Иль память тех ночей сменяю на еду.
Возможно. Но едва ль на это я пойду.
Эдна Сент-Винсент Миллей
Перевод Маргариты Алигер
Re: Любимые стихи
Оксана! Ух! От меланхолии не осталось и следа!
Нет! В ней рыданья, смех. Она крута,
Бьет молотом, когда в ней буря.
Она горит: огонь и дик, и рьян.
Взаправду страсть, а не для вида!
Ух!!!
Нет! В ней рыданья, смех. Она крута,
Бьет молотом, когда в ней буря.
Она горит: огонь и дик, и рьян.
Взаправду страсть, а не для вида!
Ух!!!
Re: Любимые стихи
Катюша! ...Весна...
Re: Любимые стихи
Об искусстве поэзии
Возьмите слово, парочку других
От скорлупы очистите ненужной
Добавьте маленький кусочек чувства
Затем большой наивности кусок
Раздуйте огонек, огонь уменья
полейте соусом загадки,
Присыпьте звездами
Поперчите и паруса расправьте.
Куда же вас влечет?
Писать.
Действительно? Писать??
Раймон Кено
Перевод Вадима Смирнова
Искусство поэзии
Возьмите слово за основу
И на огонь поставьте слово,
Возьмите мудрости щепоть,
Наивности большой ломоть,
Немного звезд, немножко перца,
Кусок трепещущего сердца
И на конфорке мастерства
Прокипятите раз, и два,
И много-много раз все это.
Теперь пишите! Но сперва
Родитесь все-таки поэтом.
Раймон Кено
Перевод Михаила Кудинова
Возьмите слово, парочку других
От скорлупы очистите ненужной
Добавьте маленький кусочек чувства
Затем большой наивности кусок
Раздуйте огонек, огонь уменья
полейте соусом загадки,
Присыпьте звездами
Поперчите и паруса расправьте.
Куда же вас влечет?
Писать.
Действительно? Писать??
Раймон Кено
Перевод Вадима Смирнова
Искусство поэзии
Возьмите слово за основу
И на огонь поставьте слово,
Возьмите мудрости щепоть,
Наивности большой ломоть,
Немного звезд, немножко перца,
Кусок трепещущего сердца
И на конфорке мастерства
Прокипятите раз, и два,
И много-много раз все это.
Теперь пишите! Но сперва
Родитесь все-таки поэтом.
Раймон Кено
Перевод Михаила Кудинова
Re: Любимые стихи
Оксана! Весенний гимн цветения!
Re: Любимые стихи
Константин Бальмонт
Зарево мгновений
В закатном зареве мгновений,
твоих или моих,
Я вижу, как сгорает гений,
как возникает стих,
В закатном зареве мгновений
докучный шум затих.
Воспламененное Светило
ушло за грань морей,
И в тучах краски доживают
всей роскошью своей,
Чего в них больше — аметистов,
рубинов, янтарей?
К чему свой взор случайно склонишь,
то даст тебе ответ,
В одном увидишь пламя счастья,
в другом услышишь «Нет».
Но все, на что свой взгляд уронишь,
восхвалит поздний свет.
Прозрачность, нежность, и чрезмерность,
все слито в забытьи,
В последний раз мы их коснемся в предсмертном бытии,
И мы поймем, что эти краски — твои или мои
И мы поймем, как полнозвучно поет волна морей,
Когда дневное отшумело, и Ночь, во сне, бодрей,
И все ночное, незаметно, идет скорей, скорей.
Вот, все воздушней аметисты, рубины, янтари,
Все, что во внешнем — еле слышно, все ярко — что внутри,
Мгновенье пышного Заката — последнее — гори!
Зарево мгновений
В закатном зареве мгновений,
твоих или моих,
Я вижу, как сгорает гений,
как возникает стих,
В закатном зареве мгновений
докучный шум затих.
Воспламененное Светило
ушло за грань морей,
И в тучах краски доживают
всей роскошью своей,
Чего в них больше — аметистов,
рубинов, янтарей?
К чему свой взор случайно склонишь,
то даст тебе ответ,
В одном увидишь пламя счастья,
в другом услышишь «Нет».
Но все, на что свой взгляд уронишь,
восхвалит поздний свет.
Прозрачность, нежность, и чрезмерность,
все слито в забытьи,
В последний раз мы их коснемся в предсмертном бытии,
И мы поймем, что эти краски — твои или мои
И мы поймем, как полнозвучно поет волна морей,
Когда дневное отшумело, и Ночь, во сне, бодрей,
И все ночное, незаметно, идет скорей, скорей.
Вот, все воздушней аметисты, рубины, янтари,
Все, что во внешнем — еле слышно, все ярко — что внутри,
Мгновенье пышного Заката — последнее — гори!
Re: Любимые стихи
Константин Бальмонт
...Все, что во внешнем — еле слышно, все ярко — что внутри,..
Re: Любимые стихи
Оксана!
Хотела написать сегодня утром что-то о Д. Хворостовском...
Но стала его слушать... Какой голос и какой талант! Какое обаяние! И какая трагическая судьба. Современные возможности позволяют слушать записи его, это немного утешает.
Спасибо, что напомнили!
Хотела написать сегодня утром что-то о Д. Хворостовском...
Но стала его слушать... Какой голос и какой талант! Какое обаяние! И какая трагическая судьба. Современные возможности позволяют слушать записи его, это немного утешает.
Спасибо, что напомнили!
Re: Любимые стихи
И перехожу на стихи, навеянные соседней темой про сады...
Вы писали об утреннем саде:
"...Надышусь утром ранним прохладою,
Ароматы всей грудью вдыхая.
Мне и душу и сердце сад радует
Красотой первозданного рая.
Я бы в небо взлетела голубкою,
С высоты красотой наслаждаясь.
Или стать бы мне бабочкой хрупкою
И порхать, со цветами сливаясь.
Превратиться бы мне в птицу певчую,
Своей трелью весь сад растревожить..."
Любовь Наливайко
А я хочу вспомнить...
Блок А. А. - Иванова ночь
Мы выйдем в сад с тобою, скромной,
И будем странствовать одни.
Ты будешь за травою темной
Искать купальские огни.
Я буду ждать с глубокой верой
Чудес, желаемых тобой:
Пусть вспыхнет папоротник серый
Под встрепенувшейся рукой.
Ночь полыхнет зеленым светом, —
Ведь с нею вместе вспыхнешь ты,
Упоена в волшебстве этом
Двойной отравой красоты!
Я буду ждать, любуясь втайне,
Ночных желаний не будя.
Твоих девичьих очертаний —
Не бойся — не спугну, дитя!
Но если ночь, встряхнув ветвями,
Захочет в небе изнемочь,
Я загляну в тебя глазами
Туманными, как эта ночь.
И будет миг, когда ты снидешь
Еще в иные небеса.
И в новых небесах увидишь
Лишь две звезды — мои глаза.
Миг! В этом небе глаз упорных
Ты вся отражена — смотри!
И под навес ветвей узорных
Проникло таинство зари.
12 февраля 1906г.
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...
Вы писали об утреннем саде:
"...Надышусь утром ранним прохладою,
Ароматы всей грудью вдыхая.
Мне и душу и сердце сад радует
Красотой первозданного рая.
Я бы в небо взлетела голубкою,
С высоты красотой наслаждаясь.
Или стать бы мне бабочкой хрупкою
И порхать, со цветами сливаясь.
Превратиться бы мне в птицу певчую,
Своей трелью весь сад растревожить..."
Любовь Наливайко
А я хочу вспомнить...
Блок А. А. - Иванова ночь
Мы выйдем в сад с тобою, скромной,
И будем странствовать одни.
Ты будешь за травою темной
Искать купальские огни.
Я буду ждать с глубокой верой
Чудес, желаемых тобой:
Пусть вспыхнет папоротник серый
Под встрепенувшейся рукой.
Ночь полыхнет зеленым светом, —
Ведь с нею вместе вспыхнешь ты,
Упоена в волшебстве этом
Двойной отравой красоты!
Я буду ждать, любуясь втайне,
Ночных желаний не будя.
Твоих девичьих очертаний —
Не бойся — не спугну, дитя!
Но если ночь, встряхнув ветвями,
Захочет в небе изнемочь,
Я загляну в тебя глазами
Туманными, как эта ночь.
И будет миг, когда ты снидешь
Еще в иные небеса.
И в новых небесах увидишь
Лишь две звезды — мои глаза.
Миг! В этом небе глаз упорных
Ты вся отражена — смотри!
И под навес ветвей узорных
Проникло таинство зари.
12 февраля 1906г.
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...
Re: Любимые стихи
Катя! Кажется. Очень. Всегда.
«Богородица в городе»
(из вокальной поэмы «Петербург» на стихи А.Блока)
Это специально для тех, кто любит Блока.
Александр Блок
Ты проходишь без улыбки…
Ты проходишь без улыбки,
Опустившая ресницы,
И во мраке над собором
Золотятся купола.
Как лицо твое похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле…
Но с тобой идет кудрявый
Кроткий мальчик в белой шапке,
Ты ведешь его за ручку,
Не даешь ему упасть.
Я стою в тени портала,
Там, где дует резкий ветер,
Застилающий слезами
Напряженные глаза.
Я хочу внезапно выйти
И воскликнуть: «Богоматерь!
Для чего в мой черный город
Ты Младенца привела?»
Но язык бессилен крикнуть.
Ты проходишь. За тобою
Над священными следами
Почивает синий мрак.
И смотрю я, вспоминая,
Как опущены ресницы,
Как твой мальчик в белой шапке
Улыбнулся на тебя.
29 октября 1905
«Богородица в городе»
(из вокальной поэмы «Петербург» на стихи А.Блока)
Это специально для тех, кто любит Блока.
Александр Блок
Ты проходишь без улыбки…
Ты проходишь без улыбки,
Опустившая ресницы,
И во мраке над собором
Золотятся купола.
Как лицо твое похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле…
Но с тобой идет кудрявый
Кроткий мальчик в белой шапке,
Ты ведешь его за ручку,
Не даешь ему упасть.
Я стою в тени портала,
Там, где дует резкий ветер,
Застилающий слезами
Напряженные глаза.
Я хочу внезапно выйти
И воскликнуть: «Богоматерь!
Для чего в мой черный город
Ты Младенца привела?»
Но язык бессилен крикнуть.
Ты проходишь. За тобою
Над священными следами
Почивает синий мрак.
И смотрю я, вспоминая,
Как опущены ресницы,
Как твой мальчик в белой шапке
Улыбнулся на тебя.
29 октября 1905