Любимые стихи

[Галlина]

Ласточка, Таня,
Оксана,

[Окс4]

Галина.

АЛЕКСАНДР БЛОК
ВЕК ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ, ЖЕЛЕЗНЫЙ...
(из поэмы «Возмездие»)

Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!
В ночь умозрительных понятий,
Матерьялистских малых дел,
Бессильных жалоб и проклятий
Бескровных душ и слабых тел!
С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин,
Век расшибанья лбов о стену
Экономических доктрин,
Конгрессов, банков, федераций,
Застольных спичей, красных слов,
Век акций, рент и облигаций,
И малодейственных умов,
И дарований половинных
(Так справедливей — пополам!),
Век не салонов, а гостиных,
Не Рекамье, — а просто дам...
Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!).
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели тёмные дела...
А человек? — Он жил безвольно:
Не он — машины, города,
«Жизнь» так бескровно и безбольно
Пытала дух, как никогда...
Но тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, —
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман:
Там, в сером и гнилом тумане,
Увяла плоть, и дух погас,
И ангел сам священной брани,
Казалось, отлетел от нас:
Там — распри кровные решают
Дипломатическим умом,
Там — пушки новые мешают
Сойтись лицом к лицу с врагом,
Там — вместо храбрости — нахальство,
А вместо подвигов — «психоз»,
И вечно ссорится начальство,
И длинный громоздкой обоз
Волочит за собой команда,
Штаб, интендантов, грязь кляня,
Рожком горниста — рог Роланда
И шлем — фуражкой заменя...
Тот век немало проклинали
И не устанут проклинать.
И как избыть его печали?
Он мягко стлал — да жёстко спать...

Двадцатый век... Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
(Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
Пожары дымные заката
(Пророчества о нашем дне),
Кометы грозной и хвостатой
Ужасный призрак в вышине,
Безжалостный конец Мессины
(Стихийных сил не превозмочь),
И неустанный рёв машины,
Кующей гибель день и ночь,
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлёт аэроплана
В пустыню неизвестных сфер...
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть и ненависть к отчизне...
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи...


АЛЕКСАНДР БЛОК
МИРЫ ЛЕТЯТ. ГОДА ЛЕТЯТ. ПУСТАЯ...
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, — который раз?

Что счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?

Что счастие? Короткий миг и тесный,
Забвенье, сон и отдых от забот...
Очнёшься — вновь безумный, неизвестный
И за сердце хватающий полёт...

Вздохнул, глядишь — опасность миновала...
Но в этот самый миг — опять толчок!
Запущенный куда-то, как попало,
Летит, жужжит, торопится волчок!

И уцепясь за край скользящий, острый,
И слушая всегда жужжащий звон, —
Не сходим ли с ума мы в смене пёстрой
Придуманных причин, пространств, времён...

Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.

[Окс4]

АЛЕКСАНДР БЛОК
ОНА ПРИШЛА С МОРОЗА...
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовнёй.

Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух "Макбета".

Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пёстрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
6 февраля 1908

[Окс4]

...Моя записная книжка за последнее время пополнилась современной поэзией:..

Не сказать, чтобы эти стихи стали любимыми, да и весьма мрачные, но под «серые погоды» заходят хорошо.

Таня, да , думала и я что-нибудь из современной...
"серые погоды" не способствуют...


РОБЕРТ ФРОСТ
И ЭТО — ВСЁ
Весь мир, казалось, вымер или спал;
Кричи иль не кричи — не добудиться.
Лишь из-за озера, с лесистых скал,
Взлетало эхо, как шальная птица.
Он требовал у ветра, у реки,
У валунов, столпившихся сурово,
Не отголоска собственной тоски,
А встречного участия живого.
Но тщетны были и мольба, и зов,
Когда внезапно там, на дальнем склоне,
Раздался торопливый треск кустов
И кто-то с ходу, словно от погони
Спасаясь, бросился с размаху вплавь —
И постепенно с плеском и сопеньем
Стал приближаться, оказавшись въявь
Не человеком, а большим оленем,
Что встал из озера, в ручьях воды,
Взошёл на камни, мокрый и блестящий,
И, оставляя тёмные следы,
Вломился снова в лес — и скрылся в чаще.

Перевод Г.Кружкова.

[Lastochka23]

Оксана! Роберт Фрост прекрасен. Романтик.
Я «серые погоды» очень не люблю. (Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

И ещё у нас мышонок умер. Пригрелся в последний раз на ладошке маленький Улыбочкин, добрый безобидный Пиксель...

Поэтому читаю современное и мрачное…

…Какое шерри-бренди?

Наш выбор — шерить бред. 

Мы в нисходящем тренде. 

Другого, впрочем, нет.

Печальней буквы точка.
Молчанье хуже фраз. 

Нас всех заменит то, что

Гораздо хуже нас.

…

Тебе солгал родитель,

Когда привёл на свет. 

Тлен — общий победитель, 

Другого, впрочем, нет.

Тьма — не Тантал, не Кали, 

Она со всех сторон. 

Добро же с кулаками — 

Вообще оксюморон.

Добро всегда случайно, 

Как милость, как просвет, 

И только в этом тайна, 

А больше тайны нет.

Добро не торжествует. 

Оно сидит, тоскует

И смотрит из угла 

На поединки зла.

(Дмитрий Быков)

Оксана, видела Вас не так давно в Примерочной. Вы чудесно выглядите! Хорошо, когда в человеке всё - по-чеховски - прекрасно!

[Окс4]

Таня!
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Понимаю боль. Которую Вы переживаете. Помню чудесного Мистера Улыбочкина- Пикселя. И посвященное ему эссе!

...Печальней буквы точка.
Молчанье хуже фраз...

(Дмитрий Быков)

Да, без любимого Набокова не справиться-
"..справляться с такими небесами, переплавлять их в нечто такое, что можно отдать читателю, пускай ОН замирает." ("Другие берега")

Таня, спасибо. Люблю Чехова всей душой.
В Ваших постах всегда вижу пленительную Фею, чья волшебная палочка при разговоре с каждым превращает его в прекрасный и уникальный цветок!

[Галlина]

Танюша,
полностью присоединяюсь к словам Оксаны.
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

очень очень понимаю и сочувствую по поводу Пикселя

[Lastochka23]

Оксана, Галина, спасибо вам, девочки, за ваше тепло…

[Галlина]

Сегодня 14 февраля
***
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков…

И чудаки — ещё такие есть! —
Вдыхают полной грудью эту смесь
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.

Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю» —
То же, что «дышу» или «живу».

И вдоволь будет странствий и скитаний:
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…

Но вспять безумцев не поворотить —
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой — и жизнью бы рискнули, —
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что если не любил —
Значит и не жил, и не дышал!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься — сколько ни зови,
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешен на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви…

Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.

Я поля влюблённым постелю —
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит — я люблю!
Я люблю, и значит — я живу!
В.Высоцкий

[Oreshka]

Галина

Владимир Высоцкий
Люблю тебя

Люблю тебя сейчас
Не тайно — напоказ.
Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем «я любил» —
Печальнее могил, —
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил, любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем —
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».

Люблю тебя теперь
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас —
Я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе — хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я, что «буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина —
Сомненье в том, что «я люблю» — сейчас.

Смотрю французский сон
С обилием времен,
Где в будущем — не так, и в прошлом — по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я языковому.
Ах, разность в языках!
Не положенье — крах.
Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах —
И в будущем, и в прошлом настоящем!..

[Lastochka23]

Таня!
(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Понимаю боль. Которую Вы переживаете. Помню чудесного Мистера Улыбочкина- Пикселя. И посвященное ему эссе!

...Печальней буквы точка.
Молчанье хуже фраз...

(Дмитрий Быков)

Да, без любимого Набокова не справиться-
"..справляться с такими небесами, переплавлять их в нечто такое, что можно отдать читателю, пускай ОН замирает." ("Другие берега")

Оксана, опять возьмусь тогда за «Бледное пламя»…
Вообще, подумалось, что тот, кто больше любит Набокова русскоязычного периода, и тот, кто предпочитает его англоязычный период,- несколько разные люди…
Для меня Набоков - он про листопадное эхо, про светозарный ардисовский мёд, про то, что не принять рекламную листовку - всё равно, что оттолкнуть нищего…
Я всерьёз испытываю угрызения совести, если их не беру, и вспоминаю Себастьяна Найта:
«…старик со слезящимися глазами послюнил большой палец и протянул… рекламный листок, из тех, что он распространял. Никто из нас листка не принял, оба глядели перед собой, сумрачные мечтатели, пренебрегающие подношением.
…
- Постой минутку, - добавил он,- это не дело. Я оттолкнул нищего…- Он оставил меня и через мгновение вернулся с клочком бумаги в руке. Внимательно прочитал его, прежде чем выбросить.»
Удивительно, как на нас влияют книги…

[Окс4]

...Вообще, подумалось, что тот, кто больше любит Набокова русскоязычного периода, и тот, кто предпочитает его англоязычный период,- несколько разные люди…

Таня, да!
По этому поводу обожаю его собственные пояснения: "...Переходя на другой язык, я отказывался таким образом не от языка Аввакума, Пушкина, Толстого-или Иванова, няни, русской публицистики— словом, не от общего языка, а от индивидуального, кровного наречия...
память была настроена на один лад — музыкально недоговоренный русский, — а навязывался ей другой лад, английский и обстоятельный...
так отвратительно таращилась иная фраза ..."

А Лариса Миллер как подчеркнула!
"Лучшие вещи Набокова - стихи ли, проза - завершаются не точкой, а многоточием (даже если его нет на бумаге), не тоникой, а лишь томлением по ней. И это вполне в характере русской речи, которую Набоков назвал "музыкально недоговоренной". В России разговор не кончается, так как является самоцелью, а не способом решить проблему. Здесь не так важно договориться, как необходимо поговорить. ("Перед тем, как умереть, надо же поговорить" (Г. Иванов) В России и вначале было слово, и потом, и вечно. И столько у него разных флексий, суффиксов и префиксов, способных менять смысл и оттенки смысла, будто от этих перемен зависит судьба. Власть над словом - великий дар."

Вполне еще можно выделить таких исследователей планеты Набоков, которые увлечены его исследовательскими работами. Например, франкоязычным пушкинологическим этюдом "Пушкин, или Правда и правдоподобие"! Комментариями к "Евгению Онегину" в англо-французском переводе!

...Для меня Набоков - он про листопадное эхо, про светозарный ардисовский мёд, про то, что не принять рекламную листовку - всё равно, что оттолкнуть нищего…
Я всерьёз испытываю угрызения совести, если их не беру, и вспоминаю Себастьяна Найта:
«…старик со слезящимися глазами послюнил большой палец и протянул… рекламный листок, из тех, что он распространял. Никто из нас листка не принял, оба глядели перед собой, сумрачные мечтатели, пренебрегающие подношением.
…
- Постой минутку, - добавил он,- это не дело. Я оттолкнул нищего…- Он оставил меня и через мгновение вернулся с клочком бумаги в руке. Внимательно прочитал его, прежде чем выбросить.»

Тонко и ...нежно! спасибо! Таня!

Да, это пространство почти бесконечность со всеми такими живыми и близкими подробностями.
Помню свой восторг-недоумение о "лазейках для души"

-и в холодно-сухих строках:
"Мы забываем, что влюбленность
не просто поворот лица,
а под купавами бездонность,
ночная паника пловца..."

-и в крике отчаяния:
"Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих..."

-А этот правильно -аккуратный лад. Почти Бунин.)))
Воркующею теплотой шестая -
чужая - наливается весна.
Все ждет тебя душа моя простая,
гадая у восточного окна.

Позволь мне помнить холодок щемящий
зеленоватых ландышей, когда
твой светлый лес плывет, как сон шумящий,
а воздух -- как дрожащая вода.

Позволь мне жить, искать Творца в творенье,
звать изумленье рифмы и любви.
Не укоряй в час трудного горенья,
что вот я вспомнил ландыши твои.

Как тень твоя, чужой апрель мне сладок.
Взволнованно душа тебя зовет,
текучий блеск твоих дождей и радуг,
когда весь лес лепечет и плывет.

Твой будет взлет неизъяснимо ярок,
а наша встреча -- творчески-тиха;
склонюсь, шепну: вот мой простой подарок,
вот капля солнца в венчике стиха.
1923г.



-И от которого перехватывает горло!
Когда из родины звенит нам
сладчайший, но лукавый слух,
не празднословно, не молитвам
мой предается скорбный дух.

Нет, не из сердца, вот отсюда,
где боль неукротима, вот —
крылом, окровавленной грудой,
обрубком костяным — встает

мой клекот, клокотанье: Боже,
Ты, отдыхающий в раю,
на смертном, на проклятом ложе
тронь, воскреси — ее… мою!..
1923 г.

...Удивительно, как на нас влияют книги…

Киваю-киваю в знак согласия.
И откликаются и сдержанно-расчетливо; и с содроганием!

[Lastochka23]

В России разговор не кончается, так как является самоцелью, а не способом решить проблему. Здесь не так важно договориться, как необходимо поговорить.

Оксана, это точно, мы именно такие! Для меня огромная радость читать Вас и отвечать Вам - и другим деликатным, вдумчивым собеседникам здесь!

По этому поводу обожаю его собственные пояснения: "...Переходя на другой язык, я отказывался таким образом не от языка Аввакума, Пушкина, Толстого-или Иванова, няни, русской публицистики— словом, не от общего языка, а от индивидуального, кровного наречия...
память была настроена на один лад — музыкально недоговоренный русский, — а навязывался ей другой лад, английский и обстоятельный...
так отвратительно таращилась иная фраза ..."

Да, чудесная цитата из «Других берегов», узнала… Мне ещё нравится, как Набоков в «Пнине» описывает трудности своего героя, профессора-эмигранта, с переходом на английский язык (героя, который по сути повторил набоковский путь):

«Область особенно опасную для Пнина представлял английский язык. Не считая таких не очень полезных случайных словечек, как the rest is silence (прочее – молчанье, финал «Гамлета»), nevermore (больше никогда, рефрен из «Ворона» По), weekend (конец недели), who’s who (Кто – Что, американский биографический справочник), и нескольких обиходных слов вроде еда, улица, самопишущее перо, гангстер, чарльстон, марджиналь ютилити, он вовсе не владел английским, когда уезжал из Франции в Соединенные Штаты. Но он упрямо засел за изучение языка Фенимора Купера, Эдгара По, Эдисона и тридцати одного президента. В 1941-м, в конце первого года занятий, он был достаточно искушен, чтобы свободно пользоваться выражениями вроде вишфуль финкинг (принимать желаемое за действительное) и оки-доки (простонародное «ладно»). К 1942-му он был в состоянии прерывать свое повествование фразой «Ty мэйк э лонг стори шорт» (короче говоря). К началу второго срока президента Трумана Пнин практически мог справиться с любой темой; но, с другой стороны, продвижение вперед, казалось, приостановилось, несмотря на все его усилия, и к 1950-му году его английский язык все еще был полон изъянов. В ту осень он пополнил свои русские курсы еженедельными лекциями в так называемом симпозиуме («Безкрылая Европа: обзор современной континентальной культуры»), которым руководил д-р Гаген. Все лекции нашего друга, включая разнообразные выступления в других городах, редактировал один из младших сотрудников немецкой кафедры. Процедура эта была довольно сложной. Сначала профессор Пнин старательно переводил свой русский словесный поток, изобиловавший идиоматическими речениями, на корявый английский. Молодой Миллер все это исправлял. Потом секретарша д-ра Гагена, мисс Айзенбор, переписывала все на ремингтоне. Потом Пнин вычеркивал места, которых не понимал. И только после этого он читал лекцию своей еженедельной аудитории. Он совершенно не мог обойтись без приготовленного текста; не мог он воспользоваться и старым приемом маскировать свой недостаток то подымая глаза, то опуская – выхватывая горсточку слов, забрасывая их в аудиторию и растягивая конец предложения, пока ныряешь за следующим. Нервный взгляд Пнина непременно сбился бы со следа. Поэтому он предпочитал читать свои лекции не отрывая глаз от текста, медленным, монотонным баритоном, напоминавшим восхождение по одной из тех нескончаемых лестниц, которыми пользуются те, кто боятся лифтов.»

Вообще, очень трудно осваивать чужой язык во взрослом состоянии… Набокову было легче - он английским владел с детства. Мы сейчас семьёй учим французский для саморазвития - и я чувствую себя бесконечно тупой…

Вот текст классической французской песни:

Sur le pont d’Avignon
On y danse, on y danse
Sur le pont d’Avignon
On y danse tous en rond

Les belles dames font comme ça
Et puis encore comme ça

Les beaux monsieur font comme ça
Et puis encore comme ça

И выговорить певуче-складно, естественно, последнее четверостишие - для меня целая работа! Я даже простейшее французское «с днём рождения!» («жовьёзаниверсер») училась выговаривать быстро и непринужденно, как носители языка - сливая слова в одну певучую фразу,- очень долго… А сын лучше схватывает на слух, детям легче даётся.

Набоков ещё в предисловии и послесловии к «Лолите» говорил о своих затруднениях в обращении с обоими языками - родным и английским… Я, кстати, в юности, когда читала Набокова запоем, не понимала, почему он рассказывает, что первая вибрация замысла «Лолиты» прошлась по нему, когда он, страдая от излюбленной межреберной невралгии, в конце 30-х годов рассеянно читал какой-то из журналов и прочел там о страшном эксперименте: обезьяну заставили рисовать и нарисовала она решетку клетки… Не понимала: причём здесь обезьяна в клетке? Какая связь между «Лолитой» и обезьяной в клетке? Такие вещи, видимо, только с возрастом начинаешь даже не столько понимать - сколько чувствовать. Ведь так всё просто на самом деле…

Зрелый Набоков - он очень по-интеллигентному деликатно-жалостливый к людям писатель на самом деле, думаю…
«- Мне нравится Энн Блорендж, - сказала Джоан, подчеркивая кивками свои слова и свою привязанность. "Вульгарная старая злыдня!" - воскликнул Лоренс. "Трогательная старая злыдня", - тихо возразила Джоан…»
(«Пнин»)

И между юношеским стихотворением «Лилит» и «Лолитой», которая не только «огонь моих чресел», но и «душа моя»,- пропасть…

…От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы - и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног…

(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Сейчас, кстати, вышеупомянутый Д. Быков, по сути, проходит схожий путь. Даже приехал туда же, где преподавал Набоков. И обещает написать роман по-английски… Удастся или нет, и на каком уровне,- судить, наверное, будем уже даже не мы, а потомки… Но задумка его романа Inteam - очень забавная, я бы почитала такое.

[Окс4]

... опять возьмусь тогда за «Бледное пламя»…

Таня, ага.
Сегодня вдруг четкое воспоминание красок этого состояния (после прочтения "Бледное пламя"): возбуждение и... равновесие- то равновесие, которое впервые удалось удержать при самостоятельной поездке на велосипеде двухколесном.
Автор замыслил эту квази-страну с квази-критикой на английском . Чтобы понять как она "звучит" читала на нем же.
Это "своего рода "Джек в коробочке", – писала американская исследовательница М. Маккарти, – драгоценность Фаберже, заводная игрушка, шахматная задача, адская машина, ловушка для рецензента, игра в кошки-мышки, роман по принципу "сделай сам". Согласна с ней. Правда в своем дневнике Набоков отмечал, что 90% символов порождены самой Маккарти.
Не буду больше распространяться, чтобы не замутить Вам чистую радость от личного знакомства.

...для меня целая работа! Я даже простейшее французское «с днём рождения!» («жовьёзаниверсер») училась выговаривать быстро и непринужденно, как носители языка - сливая слова в одну певучую фразу,- очень долго… А сын лучше схватывает на слух, детям легче даётся...

Танечка! как это чудесно! какое море позитива совместного времяпрепровождения!

...Набоков ещё в предисловии и послесловии к «Лолите» говорил о своих затруднениях в обращении с обоими языками - родным и английским… Я, кстати, в юности, когда читала Набокова запоем, не понимала, почему он рассказывает, что первая вибрация замысла «Лолиты» прошлась по нему, когда он, страдая от излюбленной межреберной невралгии, в конце 30-х годов рассеянно читал какой-то из журналов и прочел там о страшном эксперименте: обезьяну заставили рисовать и нарисовала она решетку клетки… Не понимала: причём здесь обезьяна в клетке? Какая связь между «Лолитой» и обезьяной в клетке? Такие вещи, видимо, только с возрастом начинаешь даже не столько понимать - сколько чувствовать. Ведь так всё просто на самом деле…

И между юношеским стихотворением «Лилит» и «Лолитой», которая не только «огонь моих чресел», но и «душа моя»,- пропасть…

Да, очень согласна я!
Еще сразу вспомнилось, что сюжет "Лолиты" родился из рассказа "Волшебник". Думается, что рассказы Набокова никак не "слабее" его романов! Нравится очень , что как раз обыкновенные события обретают статус удивительных.
Например, в рассказе "Лик". Если знать биографию автора, очень многое проясняется.
Этакая сублимация презрения к самому себе: "Крупные черты его желтовато-тёмного лица с шершавой тенью на щеках и над губой, из-под которой щерились плохие зубы; большой наглый нос с горбинкой; исподлобья глядящие, мутные глаза, — всё это было колдуновское, несомненное, хоть и затушёванное временем, но пока Лик смотрел, это первое, несомненное сходство разошлось, беззвучно разрушилось, и перед ним стоял незнакомый проходимец с тяжёлым лицом римского кесаря — правда, сильно потрёпанного кесаря." В 1938 году Владимир Набоков так и выглядел.

...Зрелый Набоков - он очень по-интеллигентному деликатно-жалостливый к людям писатель на самом деле, думаю…
«- Мне нравится Энн Блорендж, - сказала Джоан, подчеркивая кивками свои слова и свою привязанность. "Вульгарная старая злыдня!" - воскликнул Лоренс. "Трогательная старая злыдня", - тихо возразила Джоан…»
(«Пнин»)

А как он себя "откомментировал", "превознес" и "поколебал"!:
Пора, мы уходим, еще молодые,
со списком еще не приснившихся снов,
с последним, чуть зримым сияньем России
на фосфорных рифмах последних стихов.
1938г.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.
Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;
обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня, — мой язык.
1939г.

Есть сон. Он повторяется, как томный
стук замурованного. В этом сне
киркой работаю в дыре огромной
и нахожу обломок в глубине.
И фонарем на нем я освещаю
след надписи и наготу червя.
«Читай, читай», — кричит мне кровь моя…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
1953г.

тень русской ветки будет колебаться
на мраморе моей руки.
Без года, не позже 1961.

(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Сейчас, кстати, вышеупомянутый Д. Быков, по сути, проходит схожий путь. Даже приехал туда же, где преподавал Набоков. И обещает написать роман по-английски… Удастся или нет, и на каком уровне,- судить, наверное, будем уже даже не мы, а потомки… Но задумка его романа Inteam - очень забавная, я бы почитала такое.

(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Таня, и я бы почитала.
Помню его "Истребитель". О новой нации, каждый представитель которой мог быть и истребляемым, и истребителем.

[redkat]

Милые девочки, Танюша и Оксаночка!
Просматриваю тему, читать вдумчиво пока не получается, катастрофически нет времени. Но чувствую, что невозможной красоты ваши мысли, переживания. В надежде остаюсь и самой окунуться и насладиться (когда-нибудь), к сожалению, не склонна к глубокому анализу, но всё равно - близко мне подобное. Спасибо, что приобщаете, делитесь.