Любимые стихи

[pecenka]

Сергей Есенин

Звезды

Звездочки ясные, звезды высокие!
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звезды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?

Частые звездочки, звездочки тесные!
Что в вас прекрасного, что в вас могучего?
Чем увлекаете, звезды небесные,
Силу великую знания жгучего?

И почему так, когда вы сияете,
Маните в небо, в объятья широкие?
Смотрите нежно так, сердце ласкаете,
Звезды небесные, звезды далекие!

1911 г.

[pecenka]

Китс Джон

Мне любо вечером в разгаре лета...

Мне любо вечером в разгаре лета,
Лишь ливни злата запад обольют
И гнезда облака себе совьют
На зыбках ветерков, с тщетою света
Душой проститься и укрыться где-то
От мелочных забот, найти приют
В душистой чаще, где не ходит люд, -
Мне сердце оживит услада эта.
В колодец дум спокойных опущусь
О Мильтоне, о Сидни в гробе хладном,
И созерцать их лики дух мой станет;
И на крылах Поэзии взовьюсь,
И, может, волю дам слезам отрадным,
Когда печаль напевная нагрянет.

Перевод А.Парина

[pecenka]

Иван Бунин

Последняя гроза

Не прохладой, не покоем,
А истомою и зноем
Ночь с горячих пашен веет:
Хлеб во мраке ночи зреет.
Обступают осторожно
Небо тучи, и тревожно,
Точно жар и бред недуга,
Набегает ветер с юга.
Шелестя и торопливо
Волны ветра ловит нива,
Страстным шепотом привета
Провожает их, - и мнится:
Ночь прощается тоскливо
С лаской пламенного лета,
Разметалась и томится...
Блеск зарниц ей точно снится.
Мрак растет над ней кошмаром,
И когда всю степь пожаром
Красный сполох озаряет, -
В поле чей-то призрак темный,
Величавый и огромный,
На мгновенье вырастает,
Чьи-то очи ярко блещут,
Содрогаясь от усилья,
И раскинутые крылья
За плечом его трепещут.
Как тот блеск ее пугает!
Точно в страхе пробегает
Знойный шелест по бурьяну...
Быть большому урагану!
Уж над этим смутным шумом
Все слышней, как за горою
Дальний гром ворчит порою,
Как в величии угрюмом.
Потрясая своды неба,
Он проходит тяжким гулом
Над шумящим морем хлеба...
Скоро бешеным разгулом
В поле ветер понесется.
Скоро гром смелее грянет,
Жутким блеском даль зажжется,
Ночь испуганно воспрянет,
Ночь порывисто очнется -
И обильными слезами
Вся тоска ее прольется!
А наутро над полями
Солнце грустно улыбнется –
Озарит их на прощанье,
И на нивы, на селенья
Ляжет кроткое смиренье
Тишины и увяданья.

[Таня Ситникова]

Вера Полозкова

..вот они сидят у самого моря в обнимку,
ладони у них в песке.
и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз
просить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананас
даже пахнут они-гвоздика или анис-
совершенно не нами
значительно лучше нас.

[Таня Ситникова]

Вера Полозкова
Яблоко

попробуй съесть хоть одно яблоко
без вот этого своего вздоха
о современном обществе, больном наглухо,
о себе, у которого все так плохо;

не думая, с этого ли ракурса
вы бы с ним выгоднее смотрелись,
не решая, все ли тебе в нем нравится-
оно прелесть.

побудь с яблоком, с его зернами,
жемчужной мякотью, алым боком,-
а не дискутируя с иллюзорными
оппонентами о глубоком.

ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?
как проходит минута твоей свободы?
как тебе прямое, без доли искусственности,
высказывание природы?

здорово тут, да? продравшись через преграды все,
видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.
да и какой тебе может даться любви и радости,
когда ты и яблока не умеешь.

мое любимое

[Окс4]

Таня Имбирь,

[Окс4]

Римма Казакова
Двое

У поезда, застыв, задумавшись-
в глазах бездонно и черно,-
стояли девушка и юноша ,
не замечая ничего.

Как будто все узлы развязаны
и все, чем жить, уже в конце,-
ручьями светлыми размазаны
слезинки на её лице.

То вспыхивает, не стесняется,
то вдруг, не вытирая щек,
таким сияньем осеняется,
что это больно, как ожег.

А руки их переплетенные!
Четыре вскинутых руки,
без толмача переведенные
на все земные языки!

И кто- то буркнул:-Ненормальные!-
Но сел, прерывисто дыша.
К ним, как к магнитной аномалии,
тянулась каждая душа.

И было стыдно нам и совестно,
но мы бесстыдно всё равно
по-воровски на них из поезда
смотрели в каждое окно.

Глазами жадными несметными
скользили по глазам и ртам.
Ведь если в жизни чем бессмертны мы,
бессмертны тем, что было там.

А поезд тронулся. И буднично-
неужто эта нас зажгла?-
с авоськой, будто бы из булочной,
она из тамбура зашла.

И оказалась очень простенькой.
И некрасива, и робка.
И как- то неумело простыни
брала из рук проводника.

А мы, уже тверды как стоики,
твердили бодро:-Ну, смешно!
И лихо грохало о столики
отчаянное домино.

Лились борщи, наваром радуя,
гремели миски, как тамтам,
летели версты, пело радио...

Но где-то,
где-то,
где-то там,
вдали, в глубинках, на скрещении
воспоминаний или рельс
всплывало жгучее свечение
и озаряло все окрес.

И двое, раня утро раннее,
перекрывая все гудки,
играли вечное, бескрайнее
в четыре вскинутых руки!

[Августа]

Oreshka, каждый август получаю такие прекрасные "удары под дых" Моё-моё, тоже знают. В 100500й раз и ваше пересмотрела

[Августа]

Спасибо всем, кто в теме, продолжайте, иногда ночью зависаю здесь. Окс4 отдельно за актуальное Яблоко

[Окс4]

Владимир Набоков
Журавли
24 октября 1918

Шумела роща золотая,
ей море вторило вдали,
и всхлипывали, пролетая,
кочующие журавли

и в небе томном исчезали,
всё тише, все нежней звеня.
Мне два последних рассказали,
что вспоминаешь ты меня...

[Окс4]

Августа,

[Окс4]

Владимир Набоков
Парижская поэма
1943
Кембридж, Масс

Отрывок
В этой жизни, богатой узорами
( неповторной, поскольку она
по-другому, с другими актерами,
будет в новом театре дана),
я почел бы за лучшее счастье
так сложить ее дивный ковер,
чтоб пришелся узор настоящего
на былое, на прежний узор;
чтоб опять очутиться мне- о, не
в общем месте хотений таких,
не на карте России, не в лоне
ностальгических неразберих,-
но, с далеким найдя соответствие,
очутиться в начале пути,
наклониться- и в собственном детстве
кончик спутанной нити найти.

И распутать себя осторожно,
как подарок, как чудо, и стать
серединою многодорожного
громогласного мира опять.

И по яркому гомону птичьему,
по ликующим липам в окне,
по их зелени преувеличенной
и по солнцу на мне и во мне,
и по белым гигантам в лазури,
что стремятся ко мне напрямик,
по сверканью, по мощи, прищуриться
и узнать свой сегодняшний миг.

[Розмари]

Иосиф Бродский
Песня невинности, она же - опыта

On a cloud I saw a child,
and he laughing said to me…
W. Blake

["… Дитя на облачке узрел я,
оно мне молвило, смеясь ..."
Вильям Блейк]

1

Мы хотим играть на лугу в пятнашки,
не ходить в пальто, но в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.

Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
Все, что нам приснится, то станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ — они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.

Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани; а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души друг в друге.

Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.

2

Наши мысли длинней будут с каждым годом.
Мы любую болезнь победим иодом.
Наши окна завешаны будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.

Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза не спустим в кино с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
если кто без денег, то мы заплатим.

Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.

Потому что число континентов в мире
с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим...

[Окс4]

Владимир Набоков
Автомобиль в горах
1924

Сонет
Как сон, летит дорога, и ребром
встает луна за горною вершиной.
С моею черной гоночной машиной
сравню- на волю вырвавшийся гром!

Всё хочется,- пока под тем бугром
не стала плоть личинкою мушиной,-
слыхать, как прах под бешеною шиной
рыдающим исходит серебром...

Сжимая руль наклонный и упругий,
куда лечу? У альповой лачуги-
почудится отеческий очаг;

и в путь обратный,- вдавливая конус
подошвою и боковой рычаг
переставляя по дуге,- я тронусь.

[Розмари]

Семен Надсон

Жалко стройных кипарисов -
Как они зазеленели!
Для чего, дитя, к их веткам
Привязала ты качели?
Не ломай душистых веток,
Отнеси качель к обрыву,
На акацию густую
И на пыльную оливу:
Там и море будет видно;
Чуть доска твоя качнется,
А оно тебе сквозь зелень
В блеске солнца засмеется,
С белым парусом в тумане,
С белой чайкой, в даль летящей,
С белой пеною, каймою
Вдоль по берегу лежащей.