Sveta 25 май 2018, 18:21
Тихо у нас тут и уютно. Орлы и аисты по ссылке с первой страницы птенцов нянчат.
Писать мне по-прежнему не о чем. Поэтому будет байка про птичку.
Или почти про птичку. А точнее, - совсем не про птичку, а про то, как порой попытки духовного воспарения рубятся под самый корень. Об себе-то мы все рассказывать любим - значит, и мне можно.
ЧЕРНЫЕ ЛЕБЕДЯТА
или о возвышенных намерениях и низменных наклонностях
Маменька моя имела исключительно возвышенные устремления и возлагала на меня большие надежды.
Будучи юна и прекрасна, ходила она в бассейн и на художественную гимнастику. Мне надлежало продолжить и переплюнуть. Годков до четырех или пяти она терпела, а потом надо было начинать, ибо рекорды ждать не могут. Начали мы с бассейна. То есть, лягушатника. И было это отменно хорошо.
Но случилась досадная серия простуд, и маменька решила, что ну его, и пора нам в художественную гимнастику. Чтобы значится, стремительно-воздушно, с мячами, лентой, булавами и прочим припендалем. Пошли сдаваться во дворец спорта к заслуженному маминому тренеру - там как раз шел набор юных дарований.
Такие же взволнованные мамы стояли большой толпой, держа за руки будущих золотых, серебряных и медных медалисток. На ковер вызывали по одному. Тестировали на гибкость и еще на что-то, уже не помню. Оценивали габитус, ставили в мостик, садили на шпагат, сгибали и разгибали без счету. Мамы сосредоточенно сопели. Вердикт выносился сразу же. Непригодные, рыдая, покидали сверкающий чертог.
Поначалу внешняя сторона мне очень даже нравилась. Без сопротивления был нацеплен спортивный купальник, волосы собраны в узел на затылке - так туго, что даже образовалась вполне профессиональная улыбка для репортажа с соревнований. Все было хорошо, пока толпа страждущих перед нами не стала потихоньку редеть. Между туловищами взрослых замелькали гимнастические экзекуции на ковре. И в этот момент мне стремительно расхотелось в гимнастику. Как отрезало. Мама, меж тем, была так увлечена, что имела неосторожность не держать дитё за руку. Потихоньку, бочком и короткими перебежками мне удалось унести ноги из этой пытошной кузницы кадров.
А дальше по коридору было очень интересно. Там было много дверей и за ними неведомые миры. За давностию лет не помню, которые из них удалось посмотреть. Изловили меня уже в секции бокса. Тренировка была частично сорвана. Огромные дяди, давясь смехом, как раз объясняли, зачем им такие большие рукавицы и как правильно уклоняться и наносить удары. Выбор вида спорта был сделан, но тут в зал ворвалась администрация с изрядно побледневшей маменькой.
Ну что сказать, с большим спортом не сложилось.
Но был же еще дворец пионеров, а в нем балет. Маменька, должно быть, представляла - как волнительно из партера следить за фуэтэ, адажио и прочим антраша. Большая и малая сцена, аплодисменты, цветы, премьеры, гастроли..
Ну что же, балет, так балет. Поначалу внешняя сторона мне очень даже нравилась. Большой зал с зеркальными стенами, станки и приседания. Держим спинку, ручку вот сюда. И раз, и два, и три. Мы даже отъездили вместе с бабушкой туда несколько месяцев. А с бабушкой не забалуешь - все занятие от и до, и не иначе. Она, конечно, не приседала в зале, а коротала ожидание с книжкой на креслах в коридоре. Все было хорошо, но настал час эпического новогоднего гала-представления, где балетные должны были принимать участие. Было разучено много номеров, дети отсортированы на группы, сшиты костюмы указанного вида, все отрепетировано до автоматизма. День Ч настал.
Под елкой неистовствовал Дед Мороз, танцевали снежинки. Затем пингвины и чебурашки. Потом зайцы. Потом еще кто-то. Звали Снегурочку. Маленькие лебеди в бантах и самодельных пачках терпеливо ждали в дальнем углу за занавесом.
Ну как терпеливо. В какой-то момент, был найден запасной выход и мы решили скоротать тягостное ожидание в гулких коридорах дворца пионеров. А надо сказать, здание было старинное, потолки высоченные и эхо раскатистое. Через холл наверх вела монументальная мраморная лестница с резными балясинами толщиной в слоновью ногу и широченными перилами. Перила прихотливо изгибались в пролетах. На широких ступенях была расстелена ковровая дорожка, удерживаемая латунными прутьями. Освещалась лестница высокими окнами с цветными витражами. В общем, чудесная была лестница. Особенно перила. Через какое-то время все лебеди в пачках и развевающихся бантах с победными воплями и улюлюканьем съезжали по ним с третьего этажа на первый. От это, я вам скажу, был Версаль! Мы испытали бездну веселья. Жаль, длилось оно недолго.
Опять был какой-то гроссшкандаль с администрацией, побледневшими родителями и суровыми гардеробщицами. Маменька дрожащими пальцами комкала батистовый платочек. Воздушно-зефирные замки опять рушились на глазах. А папенька, предусмотрительно выйдя на улицу, так хохотался, что вполне заслуженное возмездие пронеслось стороной.
Как вы понимаете, с классическим балетом тоже не сложилось.
У мамы была еще надежда на мир музыки. Но к тому времени у меня уже имелся опыт из дворовой песочницы и музыкальными коврижками было не увлечь. Ибо двор наш был населен множеством возвышенных мам, имевших большие амбиции по музыкальной части. Редко в какой квартире не звучали гаммы и не терзалась скрипка. В самый разгар казаков-разбойников и прочих пряток, обязательно открывалось окно и отдавалась команда Маше-Пете-Васе немедленно идти домой играть гаммы или собираться на сольфеджио. Маша-Петя-Вася с изменившимся лицом бежали к пруду домой.
Понятно же - страшнее сольфеджио зверя нету.
Что делать, мама собрала волю в кулак и снова отвела меня в тот же дворец пионеров. Но уже не на балет, а на народные танцы. Там, кстати, было отлично. Не только можно, но и нужно было скакать, топать и хлопать, нестись вприсядку и всячески проявлять удаль молодецкую. Какое-то время все шло хорошо.
Но во дворце пионеров было три этажа длинных коридоров со множеством дверей. А за ними непознанные миры. Ну, вы поняли.
В один из рейдов была найдена студия рисования и лепки. На стенах рисунки. Пахло глиной. Печка для обжига и гончарный круг. Блестела поливой керамика. На стеллажах сохли сырые работы. Глина, краски, кисти, рабочий халат и ничего возвышенного. И это был зов стаи. Или как домой вернуться.
А по лестничным перилам мы потом всей студией съезжали неоднократно. В рабочих халатах. Только с третьего на второй этаж - ибо собственный опыт бесценен. И было это запретно и ослепительно прекрасно.
Здесь могла быть умная мысль